Неверность — это высшая форма предательства. Но должно ли это быть так? Терапевт по отношениям Эстер Перель рассматривает вопрос о том, почему люди изменяют, и раскрывает, почему любовные романы являются большой травмой: они угрожают нашей эмоциональной безопасности. Она видит нечто неожиданное в неверности — выражение страстного желания и нехватки чего-то. Обязательно смотреть тем, кто изменял или кому изменяли, а также тем, кто просто хочет взглянуть на новую схему в понимании отношений.
Почему мы изменяем? И почему счастливые люди изменяют? Когда мы говорим «неверность», что именно мы имеем в виду? Случайная связь, любовная история, секс за деньги, чат-комната, массаж со счастливым завершением?
Почему мы думаем, что мужчины изменяют из-за скуки и страха близости, а женщины изменяют из-за одиночества и жажды близости? И всегда ли любовная интрига — это конец отношений?
За последние 10 лет я исколесила земной шар и активно работала с сотнями пар, разрушенных неверностью. Существует один простой проступок, лишающий пары отношений, их счастья и их самобытности — любовная связь. И всё же, этот крайне распространённый акт так плохо изучен.
Это выступление для всех тех, кто когда-либо любил.
Супружеская измена появилась с изобретением брака, а значит, и табу на неё.
Неверность обладает прочностью, которой брак может только позавидовать; настолько, что это единственный завет, который повторяется в Библии дважды: раз — запрет на измену, другой раз — запрет на помыслы об измене. (Смех)
Как мы примиряемся с тем, что повсюду запрещено, но повсюду практикуется?
На всём протяжении истории, у мужчин, в сущности, было разрешение на измену с малыми последствиями, поддерживаемое рядом биологических и эволюционных теорий, которые оправдывали эту необходимость в «кочёвке».
Получается, что двойной стандарт — одного возраста с супружеской изменой.
Кто знает, что происходит в постели на самом деле? Когда дело касается секса, бремя мужчин — хвастаться и преувеличивать, а женщин — скрывать, приуменьшать и отрицать.
Это не удивительно, если учесть, что до сих пор в 9 странах женщины могут быть убиты из-за неверности.
Когда-то моногамией считалось один человек на всю жизнь. Сегодня моногамия — один человек за раз. (Смех) (Аплодисменты)
Вероятно, многие из вас говорили: «Я моногамен во всех своих отношениях». (Смех)
В былые времена мы женились — и занимались сексом в первый раз. Сейчас мы женимся —и перестаём заниматься сексом с другими.
Факт в том, что моногамия не имеет никакого отношения к любви. Мужчины полагались на женскую верность, чтобы знать, чьи дети и кто получит коров в наследство.
Каждый хочет знать, каков процент людей, которые изменяют. Мне задавали этот вопрос с момента моего прибытия на эту конференцию. (Смех) Это относится и к вам.
Определение неверности постоянно расширяется: секстинг, просмотр порно, тайное использование приложений для знакомств. Поскольку нет общепринятого определения того, что в себя включает неверность, оценки широко варьируются: от 26% до 75%. Вдобавок мы — ходячие противоречия. 95% из нас скажут, что это очень плохо, когда наш партнёр лжёт о любовной интриге, но примерно то же количество из нас считает, что именно так мы поступим, если сами будем ходить налево. (Смех)
Мне нравится это определение любовной связи, оно объединяет три ключевых элемента: секретность, которая является базовой структурой любовной связи, эмоциональная связь любой степени и сексуальное притяжение. Здесь ключевое слово — притяжение, так как эротический трепет таков, что даже поцелуй в вашем воображении может быть настолько же мощным и завораживающим, как и часы занятия сексом.
Как сказал Марсель Пруст: «Наше воображение, а не другой человек, несёт ответственность за любовь».
Никогда не было легче изменять и никогда не было труднее хранить тайну. И никогда неверность не оказывала такой психологической нагрузки.
Когда брак был экономической затеей, неверность угрожала нашей экономической безопасности. Сейчас, когда брак — это романтическая договорённость, неверность угрожает нашей эмоциональной безопасности.
Как ни странно, раньше мы совершали измены…это было место, где мы искали чистую любовь. Но сейчас, когда мы ищем любовь в браке, измена разрушает брак.
Я считаю, есть три способа, которыми измена причиняет боль иначе сегодня. Имея романтический идеал, мы обращаемся с ним к одному человеку, чтобы заполнить бесконечный список нужд: чтобы был самым лучшим любовником, моим лучшим другом, лучшим родителем, моим надёжным поверенным, моим эмоциональным товарищем, моего интеллектуального уровня.
И я этим и являюсь: меня выбрали, я — уникальна, я — необходима, я — незаменима, я — его единственная. А измена говорит, что нет. Это предательство высшей степени. Измена разбивает вдребезги грандиозную амбицию любви.
Если в прошлом измена причиняла боль, то сегодня зачастую она наносит травму, поскольку угрожает ощущению своего «я».
Мой пациент Фернандо измучен. Он всё повторяет: «Я думал, я знаю свою жизнь. Думал, что я знал тебя, кем мы были как пара, кем был я. Сейчас я всё подвергаю сомнению».
Неверность — это нарушение доверия, кризис своего «я».
«Смогу ли я тебе снова доверять?» — спрашивает он. «Смогу ли я кому-нибудь снова доверять?»
То же самое говорит моя пациентка Хэзер, когда рассказывает свою историю с Ником. Женаты, двое детей. Ник только что уехал в командировку, а Хэзер играет с сыновьями на его iPad, когда на экране появляется сообщение: «Не дождусь встречи с тобой». «Странно», — думает она, — «мы только что виделись». Затем, другое сообщение: «Не дождусь взять тебя в свои объятия». И Хэзер осознаёт, что сообщения не для неё. Она также рассказывает, что и её отец изменял. Её мать нашла в кармане квитанцию и следы помады на воротнике. Хэзер начинает искать и обнаруживает сотни сообщений, обмен фотографиями и желаниями. Яркие детали двухгодовой связи Ника развернулись перед ней в реальном времени.
Это натолкнуло меня на мысль: измены в эпоху цифровых технологий — медленная, но верная смерть. Но возникает другой парадокс, с которым мы имеем дело сегодня. Из-за этого романтического идеала мы полагаемся на верность нашего партнёра с особенным рвением.
Сегодня мы сильнее склонны к измене не только потому, что появились новые потребности, а потому, что живём в эпоху, когда мы чувствуем, что у нас есть право на удовлетворение этих потребностей, поскольку это культура, где я заслуживаю быть счастливым.
В прошлом мы разводились из-за того, что мы были несчастливы, сегодня мы разводимся потому, что мы могли быть счастливее. И если раньше развод нёс на себе весь позор, сегодня, выбирая остаться в браке, когда можно уйти, — это новый позор.
Хэзер не может разговаривать с друзьями, она боится, что они будут её осуждать за то, что она до сих пор любит Ника. И куда бы она ни обратилась, получает один и тот же совет: «Уйди от него. Избавься от барахла».
В противоположной ситуации Ник будет в этом же положении. Остаться — это новый позор.
Почему же, если нам можно развестись, мы до сих пор изменяем?
Обычное предположение — если кто-то изменяет, то либо что-то не работает в отношениях, либо что-то не в порядке с вами. Но миллионы людей не могут быть ненормальными. Логика в следующем: если у вас всё необходимое есть дома, то нет необходимости искать в другом месте, — полагая, будто существует такая штука, как идеальный брак, который отобьёт у нас охоту пускаться в приключения.
А что, если у страсти есть срок годности?
Что, если есть вещи, которые даже хороший брак не в состоянии предоставить?
Если даже счастливые люди изменяют, тогда в чём дело?
Большинство людей, с которыми я работаю, вовсе не хронические распутники. Часто это моногамные в своих убеждениях люди, по крайней мере, к партнёру. Но они оказываются в конфликте между своими ценностями и своим поведением.
Часто это люди, которые были верны десятилетиями, но однажды они переступают грань, которую у них и в мыслях не было переступить, и рискуют потерять всё.
Из-за чего?
Любовная связь — это акт измены, а также проявление томления и нехватки чего-то.
В самом центре измены часто можно найти томление и жажду эмоциональной связи, новизны, свободы, независимости, сексуального накала, желание вновь обрести потерянные части себя или попытки вернуть жизненную силу перед лицом потери или трагедии.
Я вспоминаю о другой своей пациентке, Прие, которая счастлива в браке, любит своего мужа, и у неё даже нет мысли причинить ему боль. Она со мной делится, что она всегда поступала так, как от неё ожидалось: хорошая девочка, хорошая жена, хорошая мать, заботящаяся о своих родителях-иммигрантах.
Прия влюбилась в арбориста, выкорчевавшего дерево с её двора после урагана Сэнди. Он со своим грузовиком и татуировками — полная противоположность Прие. Но в 47 лет, любовная связь Прии — это юность, которой у неё не было. Её история для меня подчёркивает: когда мы ищем взгляд другого человека, мы не всегда отворачиваемся от нашего партнёра, но от нашей личности, которой мы стали.
Дело не столько в том, что мы ищем другого человека, а больше в том, что мы ищем другого себя.
Во всём мире изменившие люди всегда говорят мне одно и то же: они ощущают себя живыми. Часто они рассказывают мне истории о недавних потерях: умершем родителе, друге, ушедшем из жизни слишком рано, плохой новости от доктора.
Смерть и смертность зачастую обитают в тени измены, так как они поднимают вопросы. И это всё? Что-то ещё случится? Собираюсь ли я провести следующие 25 лет в этом же русле? Испытаю ли я это снова?
Это натолкнуло меня на мысль, что, может, именно эти вопросы толкают людей на пересечение грани, а некоторые измены — лишь попытка отбиться от апатии, противоядие от смерти.
В противоположность тому, что вы, вероятно, думаете, смысл измены не столько в сексе, сколько в жажде: жажде внимания, жажде чувствовать себя особенным, жажде чувствовать себя необходимым.
Само устройство измены, факт того, что вы никогда не будете вместе со своим любовником, заставляет хотеть этого ещё больше.Он, в свою очередь, — машина страсти, что из-за незавершённости, неопределённости, заставляет желать того, чего вы не можете иметь.
Некоторые из вас полагают, что в открытых отношениях измен не бывает, но они есть.
Во-первых, разговор о моногамии отличается от разговора о преданности. Дело в том, что даже если у нас есть свобода выбора нескольких сексуальных партнёров, нас всё равно соблазняет сила запретного; то есть если мы делаем то, что нам не полагается, тогда кажется, будто мы занимаемся тем, чем на самом деле хотим.
Я уже сказала довольно многим своим пациентам, что если бы они могли внести в свои отношения одну десятую часть той дерзости, фантазии и силы, которую вкладывают в свои измены, то у них не будет надобности во встрече со мной. (Смех)
Как же мы оправляемся после измены?
У желания глубокие корни. У измены глубокие корни. Но это можно излечить.
Некоторые измены — это вестники смерти отношений, уже начавших чахнуть на корню. Другие же подтолкнут нас к новым возможностям. Дело в том, что большинство пар, имевших опыт измены, остаются вместе. Некоторые из них просто выживут, другие — сумеют обернуть кризис в настоящий шанс. Они смогут обернуть его в полезный опыт.
И думаю, даже больше это верно в отношении партнёра, которому изменили и который часто заявляет: «Думаешь, мне не хотелось большего? Но это же не я, кто изменил».
Теперь, когда измена раскрыта, они тоже начинают требовать большего, и им больше не надо поддерживать статус кво, который, вероятно, не работал и для них.
Я заметила, что у многих пар сразу после измены, из-за этого нового беспорядка, способного привести к новому порядку, возникают глубокие, честные и открытые разговоры, которые не велись десятилетиями. Партнёры, бывшие сексуально безразличными, вдруг проявляют жадную похотливость; они и не знают, откуда это берётся.
Что-то в страхе потери вновь зажжёт желание и проторит путь к совершенно новой правде.
Когда открывается измена, что конкретно нужно делать парам?
Как и с травмой, исцеление начинается с признания виновника в акте преступления. Для партнёра, совершившего измену, для Ника, первое — это прекратить связь, второе — это необходимый, важный акт раскаяния и проявления чувства вины за боль, причинённую своей жене.
Но дело в том, что я заметила, довольного многие изменники могут испытывать ужасную вину за причинение боли партнёру, но не испытывают чувство вины за сам опыт измены. А эта разница очень важна.
Нику необходимо оберегать отношения. Ему надо стать на некоторое время защитником границ. Это его ответственность поднять этот вопрос, ведь если он думает об этом, то сможет освободить Хэзер от навязчивой идеи и от убеждения, что данная измена не забудется, и это само по себе начнёт восстанавливать доверие.
Для Хэзер или для тех, кому изменили, крайне необходимо заняться тем, что вернёт чувство самоуважения, окружить себя любовью, друзьями и делами, приносящими радость, смысл и целостность. Но важнее всего сдержать любопытство покопаться в грязных деталях: где вы были, где вы занимались сексом, как часто, она лучше меня в постели? Вопросы, способные причинить ещё больше боли и не давать вам спать по ночам.
Вместо этого переключитесь на следственные вопросы, как я их называю, выясняющие смысл и мотивы.
Какое значение для тебя имела эта связь? Что ты мог воплотить и испытать, чего ты больше не мог со мной? Как ты себя ощущал по возвращении домой? Что ты ценишь в нас? Ты рад, что связь закончилась?
Любая измена придаст новый смысл отношениям, и каждая пара определит для себя, что оставит за собой эта измена.
Измены остаются, они не уходят.
И дилеммы любви и страсти не дают простых ответов: чёрное — белое, хорошее — плохое, жертва — изменник.
Предательство в отношениях проявляется в разных формах. Есть множество способов предать нашего партнёра: презрением, пренебрежением, безразличием, насилием. Сексуальная измена — лишь один из способов причинить боль партнёру. Другими словами, жертва измены не всегда является жертвой брака.
Вы меня послушали, и я знаю о чём вы думаете: «У неё французский акцент, значит она — «за» измены». (Смех) Вы ошибаетесь. Я — не француженка. (Смех) (Аплодисменты)
И я — не «за» измены. Но так как я думаю, что из неверности может выйти что-то хорошее, мне часто задают очень странный вопрос: буду ли я её советовать? Я не стану советовать измену, так же как не стану советовать заболеть раком. Известно, что люди, им переболевшие, часто говорят, как их болезнь дала им новый взгляд на вещи.
Главный вопрос, который мне задавали после приезда на эту конференцию, когда я сказала, что буду говорить об измене: я — «за» или «против»? Я ответила: «Да». (Смех)
Я рассматриваю измены с двух сторон: боль и предательство — с одной стороны, рост и самопознание — с другой. Какое значение она имела для тебя и для меня?
Когда пара приходит ко мне после измены, которая раскрылась, я часто говорю им вот что: «На сегодняшний день на Западе у большинства из нас будут две-три любовных связи или брака, и у некоторых из нас они будут с одним и тем же человеком. Ваш первый брак не удался. Хотите ли вы создать второй вместе?»
Спасибо. (Аплодисменты)